Советские идеологи послевоенных десятилетий обходили участие испанских республиканцев в Великой Отечественной войне. Очень уж непросто складывались отношения Советского Союза с Испанией, где у власти по-прежнему оставался Франко, возглавлявший с 1937 года фалангу – правую партию «Национальное движение». Завеса молчания стала приоткрываться только после смерти диктатора, роспуска фаланги и провозглашения королем Хуана Карлоса в 1975 году… 

После того, как в боях за республиканскую Испанию Франсиско Мероньо на советском истребителе И-16 сбил семь фашистских самолетов, его направили в Высшую летно-тактическую школу советских ВВС. Пока учился, франкисты победили республиканцев в гражданской войне. Франсиско остался в Советском Союзе, работал на Московском автозаводе. Когда Германия напала на СССР, просился на фронт, но оказался в глубоком тылу. На Урале группу имевших боевой опыт испанских летчиков переучивали на немецкие самолеты, на которых намечалось совершать разведывательные полеты в расположение врага. Однако планы командования переменились, и осенью 1941-го их отправили под Москву. «Мне повезло: я получил истребитель Як-7, – вспоминал Мероньо. – Другие летчики завидовали мне, так как «як» легко набирал высоту, хорошо маневрировал и обладал значительной скоростью. На нем можно было легко драться даже с новым немецким истребителем Ме-109F». На этой машине Франсиско продолжил начатый еще в Испании счет уничтоженных фашистских самолетов. 

В июле 1942-го Франсиско перевели в формирующийся 960-й истребительный авиаполк, входивший в состав Тульского дивизионного района ПВО. Вместе с ним там оказались Бельтран Виценте и Фернандо Бланко, позже к ним прибавились еще несколько земляков. Палатки полка стояли в березовой роще у деревни Рыдомо, за два десятка километров от Тулы. Летное поле – луг, заросший цветами и пахучими травами. Но самолетов испанцы не увидели. Им пояснили, что машин пока нет, если не считать требующего ремонта «мига». Его привели в норму, да еще пригнали И-16 – на этих двух истребителях пилоты по очереди летали патрулировать подступы к Туле. И только зимой, когда полк перебросили в сторону фронта, стоявшего у Мценска, в часть пришли новые машины – самолеты эскадрильи имени Героя Советского Союза Александра Чекалина. По решению командования они предназначались для испанцев. 

«23 февраля 1943 года – 25-я годовщина Красной Армии, – рассказывал Мероньо. – Наступает рассвет. Ясное, чистое небо. Двадцатиградусный мороз румянит щеки, но, несмотря на холодную погоду, встреча нашей части с населением проходит в сердечной, теплой обстановке. Снег на взлетной полосе утрамбован катками. У штабной землянки развевается знамя. По заснеженному полю, по улицам деревни репродукторы разносят военные мелодии. После церемонии передачи самолетов должен выступить ансамбль Леонида Утесова. Самолет, предназначенный мне, стоит зачехленный рядом со штабной землянкой. Это новая машина конструктора Лавочкина – Ла-5. Передача этой машины символически означает передачу всей эскадрильи». 

На митинге вслед за выступлением секретаря Тульского обкома комсомола Михаила Ларионова слово предоставили Франсиско. «Прерывающимся от волнения голосом я начинаю ответную речь», – вспоминал он. Летчик обещал до конца исполнить свой долг, сражаясь на фронтах Великой Отечественной войны, а если понадобится, то и жизнь отдать во имя победы над врагом. «Фашизм будет разбит!» – заверил он. 

На ужин по приказу командира авиадивизии личный состав эскадрильи имени Александра Чекалина получил двойную норму водки, а Леонид Утесов со своим оркестром дал великолепный концерт. «Мы до упаду танцевали румбу, – признавался Мероньо. – Встреча, такая дружеская и теплая, закончилась поздно. И в этот вечер советские и испанские летчики сдружились еще больше». 

В те дни вновь ударил мороз. Сильный ветер намел новые сугробы снега. Все кругом было бело, вспоминал Мероньо. Во время полета не за что было «зацепиться» глазом, чтобы сориентироваться на местности. Не то что в Испании, где всегда сохранялись в памяти приметный горный пик или русло реки, по которым можно было установить, где ты находишься. Летать же над этими огромными, почти безлесными просторами было гораздо труднее: ни общей, ни частной ориентировки, лишь тоненькая двухпутная нить занесенной снегом железной дороги помогала выбрать правильное направление. Полк продолжал патрулирование в воздухе, охранял порученные ему объекты. Жизнь полка с получением прекрасных самолетов Ла-5 закипела с новой силой. А оба ветерана – МиГ-1 и И-16 были поставлены в капониры. 

Вся эскадрилья имени Чекалина впервые поднялась в небо 27 февраля. В составе полка испанцы на именных самолетах продолжали патрулировать дальние подступы к Туле, а в апреле часть перебросили на Курскую дугу. В первые же дни на новом месте эскадрилья открыла боевой счет: Бельтран Виценте в паре с советским летчиком уничтожил вражеский бомбардировщик. 

Вскоре сбил «юнкерса» и Мероньо. Но в очередном воздушном бою Франсиско ранило в ногу, самолет потерял управление, двигатель заглох – пришлось выбрасываться с парашютом. От сильного удара о землю летчик потерял сознание. «Лейтенант и два бойца внимательно смотрят на меня. В их глазах вижу подозрение: вероятно, они принимают меня за фашиста, – вспоминал Мероньо. – Что им сказать? По-русски говорю плохо, но молчать еще хуже... И тут меня осенило: ругнуться, и покрепче! 

Ругательство я произнес, может быть, не очень ясно, но оно произвело свой магический эффект. «Так это наш!» – воскликнул один из бойцов. «Посмотри документы! – сказал лейтенант. – Поищи в карманах». Через минуту меня положили на шелк парашюта и влили в рот немного водки из фляжки»… 

Неизвестно, летали ли пилоты эскадрильи до Победы на именных машинах – у истребителей на войне век был короток. Но даже если к 1945 году в строю не осталось ни одного «лавочкина» из тех, что были переданы испанцами – свой вклад в разгром врага они внесли. 

На снимке: самолет «Ла-5» – такими машинами была укомплектована эскадрилья имени Героя Советского Союза Александра Чекалина