Алексей Андреевич Дивин (1912, г. Богородицк – 1980), скульптор, соавтор скульптур в московском метро

Наган на счастье

Всесоюзно признанный мэтр скульптуры Матвей Манизер в середине 1930-х годов получил престижный крупный заказ на оформление строящейся станции "Площадь революции" столичного метро. Предстояло изваять два десятка бронзовых статуй (и каждую – в четырех "экземплярах"), которые в художественных образах иллюстрировали бы историю молодого советского государства. К этой огромной работе он привлек лучших слушателей Ленинградской Академии художеств, где вел класс скульптуры. Алексею Дивину выпало лепить революционного матроса и краснофлотца-сигнальщика со знаменитого линкора "Марат".

В свои двадцать с небольшим принять участие в таком значимом и интересном деле! Об этом сын ветеринарного врача из Богородицка даже мечтать не мог, когда в детстве брал первые уроки рисования у местного художника Константина Юрьева. Но Константин Михайлович оказался хорошим учителем, да и Алексей был не без таланта, к тому же отличался редкостной старательностью и трудолюбием. Не случайно потом, в Академии, однокашники полушутя-полусерьезно величали его Фидием за перенятое у древнегреческого скульптора стремление к совершенству в своих работах. И не случайно, наверное, Манизер доверил подающему надежды ученику ваять именно эти две фигуры, ставшие впоследствии наиболее известными и популярными в народе.

Будущему признанию "Матроса" и "Краснофлотца" поспособствовали в какой-то мере люди, с которых делались эти скульптуры: из двух десятков натурщиков, позировавших для «бригады» Манизера, судьбу у них сложились наиболее интересно.

"Матроса" – курсанта военно-морского училища имени Фрунзе Алексея Никитенко, – Манизер выбрал, проведя денек в вестибюле училища и приглядываясь к снующим туда-сюда парням в форменках. Когда подходящий типаж был найден, Никитенко получил приказание начальства явиться в Академию художеств и полгода, как на службу, ходил позировать. По окончании учебы Никитенко направили на Дальний Восток, в 1945-м году за бои с японцами он был удостоен звания Героя Советского Союза.

А прототип "Краснофлотца" Олимпий Рудаков, тоже курсант, годы спустя стал капитаном I ранга, присутствовал на коронации королевы Великобритании Елизаветы II и даже станцевал с ней вальс.

Но все это еще только будет, а тогда, в 1930-х годах, оба они, как могли, старались помочь товарищам скульпторам сделать московское метро самым красивым в мире.

Манизеру с учениками пришлось решать сложную задачу, вписывая статуи в низкие арки станции. Кроме детских, все фигуры – и моряков, и пограничника с собакой, и птичницы с петухом, и других бронзовых героев, рабочих и крестьян, – изваяны сидящими, согбенными или стоящими на коленях. В связи с этим в Москве судачили – мол, они точно отражают положение народа после революции. Раздавались даже призывы разобраться с клеветниками от искусства, но эти голоса смолкли после того, как торжественное открытие станции в марте 1938 года освятил своим присутствием Сталин, заметивший: "Как живые!"

Вскоре после этого Алексей Дивин окончил Академию, вступил в Союз художников СССР, участвовал в выставках и всесоюзных конкурсах проектов памятников Низами в Баку (1940), Навои в Ташкенте (1940), Валерию Чкалову в Москве (1941).

Во время Великой Отечественной войны Алексей Андреевич командовал маскировочной ротой. "Его ребята, – рассказывала дочь скульптора Надежда Дивина, тоже ставшая художником, – создавали "липовые" аэродромы, танковые полки и т.п., отвлекая на себя противника. Про войну он не любил вспоминать, слишком много там было жестокости и горя, а человеку с художественной чуткой натурой приходилось особенно трудно. Но он стоически перенес фронтовые трудности и ужасы войны и вернулся. Правда, с военной шинелью долго не мог расстаться, ходил в ней несколько лет". Тут стоит добавить, что военная, героико-патриотическая тема стала одной из важнейших в его творчестве, которое Дивин сочетал с преподаванием в родной Академии художеств. В частности, по приглашению народного художника СССР Евгения Вучетича Алексей Андреевич участвовал в создании Стен-руин памятника-ансамбля героям Сталинградской битвы на Мамаевом Кургане.

Дивин "очень любил талантливых людей и всегда искренне восхищался хорошей работой и хвалил то, что ему нравилось, – отмечала дочь. – Его студенты ваяют по всему миру. В Академии художеств училось много иностранцев, которые часто писали своему педагогу о своих успехах. Семья получала от них письма и после его кончины. Этюдник, акварель, банка с водой или масляные краски всегда находились в его "походной" сумке. Творчество для него было лучшим отдыхом. Часто делал наброски на всевозможных заседаниях, собраниях, встречах. Не имея натуры, рисовал сам себя через зеркало".

Часть работ скульптора и художника хранится в фондах Богородицкого дворца-музея. Однако самыми известными произведениями Дивина так и остались "Матрос" и "Краснофлотец". Увы – Матвей Генрихович Манизер часто забывал упомянуть имена учеников, которые вместе с ним работали над скульптурами для "Площади революции". Зато охотно вспоминал, что именно он "открыл" курсанта Никитенко. "Правда, блестящая выправка и подтянутость, свойственные воспитанникам этого училища, шли несколько вразрез с воображаемым образом, да и костюм был иным, – рассказывал Манизер журналу "Смена" в 1945-м году. – Но это не явилось препятствием для нашей совместной работы. А аккуратность, с которой тов. Никитенко посещал мастерскую для позирования, и его заинтересованность очень содействовали успеху". Напомнить вице-президенту Академии художеств СССР о соавторах скульптур никто тогда, конечно, не решился – их имена прозвучали лишь годы спустя.

Между тем и "Матрос", и "Краснофлотец" пользуются в народе широкой популярностью. Среди москвичей даже бытует поверье: если коснуться сигнального флажка, который держит краснофлотец – день сложится удачно. Такую же удачу несет и прикосновение к нагану в руке революционного матроса – не потому ли этот самый наган кто-то время от времени ворует у скульптуры?

Валерий РУДЕНКО

На снимках: Алексей Дивин; "Матрос"; "Краснофлотец"