Алексей Павлович Бобринский (1826–1894), член Государственного совета (1872-1874), почетный гражданин города Богородицка, потомок Екатерины II

Столп честности и веры

Граф Алексей Павлович органично совмещал в себе, казалось бы, несовместимое – моральные искания с предприимчивостью в делах и богатством. После окончания учебы в Царскосельском лицее и пары лет службы по департаменту хозяйственных и счетных дел внешнеполитического ведомства 20-летний потомок Екатерины вышел в отставку, чтобы вплотную заняться наследным имением. Бобринские входили в число крупнейших землевладельцев Тульской губернии и богатство их было бы огромно, если бы не менее огромные долги, оставшиеся от первого носителя графского титула – сына императрицы и князя Григория Орлова. Алексей Павлович искренне надеялся поднять пришедшее в упадок хозяйство и рассчитаться с кредиторами.

Со всем пылом молодости он взялся за дело. Человек высокообразованный и интеллектуальный, граф Алексей на службу этой цели стремился мобилизовать все достижения науки и техники. Уже через два года он пустил в Богородицке сахарный завод – самый северный в России. Это было мощное предприятие, вырабатывавшее за сезон до 70 тысяч пудов сахарного песка из свеклы, которую выращивали пять специально созданных хуторских хозяйств (кстати, завод давал продукцию до 1922 года). Для обеспечения производства дешевым топливом Алексей Павлович начал разработку угольной копи в Товарково – одной из первых в Подмосковном угольном бассейне. Восстановил сильно пострадавший от пожара дворец на берегах знаменитого каскада прудов, разбил самый большой в уезде фруктовый сад, насчитывавший 16 тысяч деревьев, привел в порядок заложенный еще Андреем Болотовым парк. Липовые и лиственничные аллеи, насаженные при Алексее Павловиче, и сегодня являются украшением Богородицкого дворцового комплекса.

Уездное дворянство, видя, как буквально на глазах возрождается имение, воздало должное деловым качествам молодого графа, в течение девяти лет избирая его своим предводителем. Был он и почетным смотрителем уездного училища, которому оказывал немалую помощь.

Полностью реализовать хозяйственные идеи Бобринскому помешала Крымская война 1853–1856 гг. Он получил под командование роту стрелкового полка императорской фамилии. Воевал храбро, был тяжело ранен (по др. источникам – заболел тифом) и много дней находился на грани жизни и смерти. Карьера складывалась у него удачно: в 30 лет – капитан, в 32 – флигель-адъютант, в 35 лет – полковник, в 42 года произведен в генерал-майоры с назначением в свиту. Он являлся «одним из столпов придворных бесед» и пользовался уважением в свете за то, что осмеливался спорить с Александром II по принципиальным вопросам.

В 1869 году Бобринский становится членом совета министерства путей сообщения и активно включается в создание сети российских железных дорог. Этот новый вид транспортного сообщения уже давно его интересовал, и с полученным назначением Алексей Павлович получил возможность побывать в Англии, ознакомиться с тамошней постановкой дела. Домой он вернулся убежденным сторонником широкого строительства стальных магистралей. Работал в комитете по сооружению узкоколейных дорог, возглавлял временное управление строительства узкоколейки от Ливны до Орловско-Грязской магистрали, был товарищем (заместителем – Ред.) министра путей сообщения, управляющим министерства, а в сентябре 1872-го Александр II назначил его министром. Бобринский пробыл в этой должности два года.

Между прочим, именно он помог взойти звезде будущего министра финансов России Сергея Витте, автора «золотой реформы». Энергичного молодого человека из провинции (Витте учился в Одесском университете) Бобринский знал через его дядю генерала Ростислава Фадеева. Пригласив провинциала в свой петербургский дом, Алексей Павлович предложил: «Вам, Сергей Юльевич, будет интересно поработать на железной дороге. Это дело сейчас бурно развивается». По протекции министра Витте стал… кассиром: моральная щепетильность Бобринского не дозволяла назначить своего протеже на более высокую должность, право на карьерный рост тому предстояло доказать работой. Понимая это, Сергей Юльевич относился к Алексею Павловичу с большим уважением. «Это был благороднейший и честнейший человек», – писал Витте впоследствии.

На строительстве железных дорог сколачивались в те времена громадные состояния. Как – об этом написал в своей поэме Некрасов. Бобринский же был противником частного железнодорожного строительства и решительно стоял за прокладку новых дорог казной, что позволяло строго контролировать качество работ и обеспечивать сносные условия труда и быта строителям. Разработанный им проект реорганизации железнодорожного хозяйства вызвал бешеное сопротивление министра финансов Рейтерна, который постоянно «копал» под Бобринского, но «свалить» не мог – министр работал честно, мздоимством не занимался и от «железнодорожного пирога» не отщипывал, хотя таким способом мог бы, конечно, легко погасить доставшиеся от предка долги.

Даже при решении вопроса о прокладке по Тульской губернии ветки Ряжско-Вяземской дороги, которая по проекту должна была пройти близ родовых графских владений, Алексей Павлович держался в тени. Он «хотя и не помогал нам в наших усиленных хлопотах по проведению пути, но и не тормозил дела, так как уже наступал срок, указанный железнодорожным комитетом», – писал князь Дмитрий Оболенский, «пробивавший» стройку по поручению местных товаропроизводителей. В то же время в рамках своей компетенции, основываясь на аргументированных ходатайствах земства, министр помог нашим землякам в решении целого ряда важных «дорожных» проблем. И отнюдь не случайно по окончании строительства Скопинское и Богородицкое городские общества избрали Алексея Павловича почетным гражданином своих городов…

Первый поезд прошел по новой ветке в Тульской губернии уже после отставки Бобринского с поста министра. Она, по словам Витте, была связана с тем, что «Алексей Бобринский… вел дело крайне самостоятельно» и сопротивлялся предоставлению концессии на постройку Ростово-Владикавказской дороги креатуре морганатической жены императора княгини Юрьевской. «Вот как-то раз он был в Царском у Императора Александра II; Император с ним заговорил о том, что, вот, Он дал концессию такому-то, – рассказывал Витте. – И почему Бобринский со своей стороны не хочет этого сделать? Тогда Алексей Бобринский ответил, что он не хочет этого делать потому, что считает то лицо, которому предполагается дать концессию, человеком неблагонадежным, который много денег заберет себе в карман, и что он считает невозможным так тратить государственные деньги. Тогда Александр II рассердился на Бобринского и сказал ему много неприятного. В конце концов, Он сказал: «Ну так ты в таком случае выбери своего концессионера из людей, которых считаешь честными, и представь его сегодня же, чтобы вопрос о том, кому будет дана концессия, был бы сегодня же кончен», и что ждать Он не намерен… Но подобного рода действия Алексею Бобринскому даром не прошли. Как-то, через некоторое время, Александр II проезжал по Варшавской железной дороге, Его встретил граф Бобринский, который при этом был одет в несоответствующую форму. Увидев это, Император Александр II приказал ему идти на гауптвахту; Бобринский отправился на гауптвахту, но затем, конечно, подал в отставку».

Император отставку принял, хотя от этого Россия вряд ли выиграла…

В памяти современников Алексей Павлович остался как «человек общегуманистических взглядов, которых он придерживался с детства». В конце концов он увлекся протестантскими идеями английского лорда Редстока, приезжавшего с проповедями в Россию, и вошел в религиозное общество его последователей. «Никто, никогда лучше мне не говорил о вере, чем Бобринский, – писал после одной из встреч с ним Лев Толстой, – чувствуешь, что он счастливее тех, которые не имеют его веры». Лев Николаевич не раз бывал в богородицком имении Бобринских, выведенном в «Анне Карениной» как имение Вронских. Вместе они и работали «на голоде» 1891–1892 годов.

Духовные идеалы Алексея Павловича и его сторонников не прижились в России. После нескольких предупреждений деятельность общества была признана вредной и графа выслали за границу. Последние годы жизни он провел во Франции.

Валерий РУДЕНКО