Богородичный Пантелеимонов Щегловский мужской монастырь — монастырь в Туле, единственный в России назван в честь иконы Пресвятой Богородицы «Млекопитательница». 
 
Щегловский монастырь был образован в 1859 году известным московским купцом и промышленником Василием Иоанновичем Макарухиным на земле летней архиерейской дачи близ Щегловской заставы в 7 верстах от Тулы. Строителем был иеромонах Никандр, производителем строительных работ - Гавриил Васильевич Бочарников. Проектировку строений и территории осуществлял его сын - Александр Гавриилович Бочарников. Он был дипломированным архитектором Императорской Академии Художеств. 
 
Весь комплекс монастыря был построен в течении 6 лет. 20 мая 1860 г. был заложен первый камень Соборного храма в честь иконы Божией Матери "Млекопитательница", так же как и прочие здания: колокольня над въездными воротами, братские корпуса, стены с угловыми башнями, настоятельские покои с домовой церковью в честь Успения Божией Матери. 
 
9 июня 1863 г. была совершена первая Божественная литургия в новом храме. В том же году строительство обители прерывается из-за угрозы обрушения центрального купола храма "Млекопитательницы". Но по ходатайствам влиятельных людей, в числе которых был управляющий Тульской казенной палатой Н.И. Ждановский, строительство было продолжено. 8 сентября 1864 г. главный монастырский храм был торжественно освящён. Верхний храм (холодный) имел 3 придела: центральный - Божией Матери "Млекопитательница". К 1864 г. все здания Щегловского монастыря были достроены. Всего на возведение обители было пожертвовано В.И. Макарухиным 500 тысяч рублей серебром плюс к этому 30 тысяч серебром на содержание. 
 
В том же году Тульское городское общество обратилось с ходатайством к Тульской и Белевской епархии и Святейшему Синоду об учреждении монастыря. Однако в связи с финансовыми разногласиями ходатайство было отложено более чем на год. В 1867 году было получено разрешение на открытие монастыря, которое приурочили к чудесному избавлению императора от грозившего ему покушения в апреле 1866 года. 30 сентября 1868 года монастырь был утверждён. В 1880 г. переселяется в монастырь и его основатель купец Василий Макарухин, и с этого же года начинается совершение ранних Божественных литургий, на что было выделено 10 тысяч рублей серебром. 
 
На рубеже XIX-XX вв. обитель имела около 117 гектаров земельных угодий; хозяйство - достаточно внушительное: два пруда, пасека, конюшни, скотный двор и огород. Упразднение обители произошло в 1920-1922 гг. Монахов разогнали, храмы опечатали, землю национализировали. 14 марта 1922 г. уполномоченным Губоно Поповым был составлен акт об окончательном закрытии монастыря. Храмовая утварь была перевезена в нынешний г. Киреевск для использования при Богослужении в новом храме. 
 
Из известных людей, посещавших обитель, следует отметить митр. Евлогия (Георгиевского), который проходил здесь послушание перед пострижением в монашествоподруководством старца иеросхимонаха Дометиана, который прожил в монастыре 46 лет. Известно, что икона вмч. Пантелеймона из Щегловского монастыря находится сейчас в Эстонии в Пюхтицком Успенском монастыре. Колодец близ Никандровского храма копали сами монахи, иеромонах Геронтий рассаживал деревья в парке, иеромонах Варсонофий после закрытия монастыря служил в храме вмч. Димитрия Солунского. 
 
2 ноября 1990 года территория и все здания монастыря были возвращены православной церкви и 18 июля 1991 года состоялось открытие монастыря. 
 
 ХРАМ "МЛЕКОПИТАТЕЛЬНИЦЫ" 
 
Внутри монастырской ограды, почти на середине площади, на расстоянии около 21 м от колокольни, на восток, возвышается главный храм обители во имя Богородицы - Млекопитательницы. Само название иконы "Млекопитательница" связано с глубокой древностью: по преданию, икона с таким названием находилась в Лавре преп. Саввы Освященного близ Иерусалима, в ХIII веке была перенесена св.Саввою, архиепископом Сербским, на св.гору Афон в Хилендарский монастырь, откуда во множестве списков распространилась по России. Вероятно, благочестивый иконописец хотел сюжетом иконы подчеркнуть Богочеловеческое естество Иисуса Христа: Богоматерь кормила млеком Христа как истинно принявшего человеческую плоть опасения ради рода человеческого. 
 
Храм в честь иконы Божией Матери Млекопитательницы по своей величественности, красоте наружного и внутреннего оформления, глубоко продуманного основателем оснащения, церковной утвари и иконам вполне быть отнесен к благоустроенным соборным храмам. Архитектура храма, сохраняя чисто русские национальные формы, имеет свои особенные черты.  Каменное здание кубической формы имеет два этажа и вместительное помещение, позже ставшее усыпальницею строителя храма и его ближайших сотрудников. 
 
На юго-восток от главного храма Богородицы-Млекопитательницы на расстоянии около 20 метров от него находится небольшая церковь Успения Пресвятой Богородицы. При строительстве церкви в ее фундамент были положены четыре кирпича, привезенные иеромонахом Никандром из Киево-Печерской Лавры и там освященные. Из той же Лавры привезена небольшая икона Успения - копия Киевской, которая помещалась над царскими вратами. 
 
Освящение храма и антиминса состоялось 9 июня 1863 года.
 
 
 
Официальный сайт монастыря   http://obitel-tula.narod.ru

По совету Божию

 

«Во славу Пресвятыя, Единосущныя и Нераздельныя Троицы Отца и Сына и Святаго Духа и в честь Преблагословенныя Богородицы Приснодевы Марии в лето от Воплощения Бога Слова 1860 г. ...заложен храм сей во имя Иконы Богоматери-Млекопитательницы... по устроении храма на месте сем учредится святая обитель иноков по древнему уставу обителей Восточныя Церкви. Понеже град Тула лишен есть от начала сего столетия обители иночествующих молитвенников о граде сем, о державе Всероссийской...» (Из закладной доски главного храма Щегловского монастыря)

 

«Неизвестный благотворитель и строитель», финансировавший сооружение святой обители, раскрыл свое инкогнито только когда «она устроилась», свидетельствовал краевед Николай Троицкий (1851 – 1920). По словам Николая Ивановича, никто даже и не предполагал возможности быть здесь монастырю… «Но не таков был о сем совет Божий, полагающий времена и сроки в своей власти».

 

Высшей ли волей, рукою ли судьбы или по здравому житейскому размышлению «неизвестный благотворитель» назначил главным распорядителем работ тульского мещанина Гавриилу Бочарникова (1804-1880), который известен был не только деловыми качествами, но и безупречной честностью. А Гавриил Васильевич с согласия «неизвестного благотворителя» доверил возведение главного храма обители сыну Александру.

 

К тому времени 26-летний зодчий, начинавший помощником городского архитектора, получил аттестат императорской Академии художеств: «…удостоен звания неклассного художника… с правом производить строения и по силе Всемилостивейше дарованной академии привилегии пользоваться с потомством его вечною и совершенною свободою и вольностью и вступить в службу, в какую сам, как свободный художник, пожелает».

 

Для Александра Гавриловича Богородичная церковь стала первой самостоятельной большой стройкой. По одобрении проекта Тульской строительной комиссией и с благословения старца иеромонаха Никандра, являвшегося духовником «неизвестного благотворителя», дело «было налажено, начато и поведено хорошо», отмечал Троицкий. Но когда пришла пора сводить большой купол главной церкви, Бочарников-старший ради экономии пожертвованных средств решил отказаться от закладки предусмотренных проектом железных связей. Александр Гаврилович возразил было отцу, но потом уступил. Работы продолжались.

 

«Первый, кто вскоре заметил опасность падения купола, был сам же распорядитель – настойчивый Гавриил Бочарников». Он немедленно отправил к сыну «подрядчика с просьбой осмотреть постройку и, если можно, пособить горю». Сын осмотрел – и пришел к выводу, что купол неминуемо рухнет. «Чтобы не произвести паники в массе рабочих, находившихся на подмостях, и сотрясения, могущего причинить мгновенное падение купола с неизбежными человеческими жертвами, Бочарников-архитектор… приказал вызвать всех рабочих, – будто бы мешать для работы известковый раствор. Когда же рабочие сошли с подмостей, то архитектор приказал, чтобы никто не подходил к постройке на расстояние менее двадцати саженей… Тут только Бочарников-отец сознал вину свою перед сыном и, в отчаянии, говорят, хотел идти под купол, чтобы под его развалинами похоронить себя и свой позор: силой он был удержан от такого безрассудного поступка», – пишет Троицкий.

 

Следующей ночью купол рухнул. Это крушение конкуренты Бочарникова-сына хотели превратить в профессиональное крушение молодого соперника, пытались лишить его академического аттестата, заслуженного с немалым трудом. За архитектора заступился управляющий казенной палаты Ждановский – его слова: «…что за важность! У Тона пятьдесят куполов обвалилось!» (Константин Андреевич Тон, автор проектов храма Христа Спасителя, Большого Кремлевского дворца, Оружейной палаты в Кремле – Ред.), – вошли в историю отечественной архитектуры. Вникнув в обстоятельства дела, ходатайствовали за молодого архитектора и представители города в «настоятельном совете», и губернатор, и епархиальное начальство.

 

«Господь… благоволительно приемлет многие таланты, пожертвованные по усердию и любви к нему и к Его Св. Храму, и не дает нам в постигшем нас искушении – искуситися паче, еже можем… От души мне жалко этого молодого, умного и доброго и притом старательного в порученном ему деле человека. Больно смотреть и на слезы его отца – неусыпного труженика»,– писал тульский владыка.

 

«Неизвестный благотворитель», от которого теперь всецело зависела судьба Бочарникова-младшего, мог бы не услышать ходатаев. Но московский третьей гильдии купец Василий Макарухин (1805 – 1891), жертвовавший на храм и обитель с дальней целью стать ее иноком, на собственном опыте еще в младые годы познал, что справедливость, добро не могут быть с вывертом, когда одной рукой дают, а другой – отнимают. В 1812 году маленький Вася с отцом бежали от французов из Москвы в Каширу и по пути повстречали наполеоновских фуражиров. Одному из иноземцев приглянулись хорошие сапоги Васиного отца. Сапоги у Ивана Григорьевича француз отобрал, а когда мальчик заплакал – утешил того большим куском сахара… И Василий Иванович свое слово сказал. Храм достроили исключительно по указаниям молодого архитектора.

 

После такой реабилитации Александр Бочарников стал одним из ведущих зодчих в губернии, не знавшим отбоя от заказчиков, был назначен епархиальным архитектором. К сожалению, ему не суждена была долгая жизнь: в 1886 году он скоротечно скончался от отека легких. Похоронили его на погосте Щегловского монастыря, близ могил отца и ставшего уже известным «неизвестного благотворителя» Василия Макарухина.

 

***

Немало невзгод выпало Щегловскому монастырю и его главному храму в безбожном ХХ веке, когда святые стены служили для чего угодно, только не для забот духовных. Последним «хозяином» обители была какая-то автобаза, а на храмовом погосте, на могилах, размещалась кузня…

 

Лишь в 1990-х годах наследие Василия Макарухина возвратили Церкви. В январе 2007 года в Богородничном Пантелеймоновом Щегловском мужском монастыре состоялось освящение храма в честь иконы Матери Божьей Млекопитательницы. Это единственный в России такой храм, где православные молятся об избавлении от бездетности и здравии родившихся чад. Здравии духовном и физическом…

 

 

Валерий РУДЕНКО